Отчаяние унтера Савельева. Тайна взрыва русского корабля «Пластун»

В конце лета 1860 года в Кронштадте ждали возвращения группы военных кораблей российского флота, завершавших кругосветное путешествие.

Не дождались

На набережной в Кронштадте, когда стало известно о подходе отряда, столпился народ. К удивлению собравшихся, одного из кораблей так и не досчитались.

Флотское командование, получив спешный доклад от командира отряда, дало команду свернуть все намеченные торжества по поводу встречи. Тот самый корабль, которого не дождались, — парусно-винтовой клипер «Пластун» — погиб с большей частью экипажа буквально у ворот родного дома.

«Пластун» взлетел на воздух, и эта катастрофа стала одной из самых темных страниц в истории отечественного флота.

Архангельский проект

В 1856 году в Архангельске по предложению вице-адмирала Степана Хрущова началось строительство серии винтовых пароходов. Клиперы этого проекта получились удачными, и уже в 1857 году четыре корабля были включены в состав флота.

Уже через несколько месяцев клипер «Пластун» был включен в 1-й Амурский отряд винтовых судов, отправлявшийся на Дальний Восток. За последующие почти три года «Пластун» обошел вокруг света, и в августе 1860 года должен был прибыть в Кронштадт.

За три года на «Пластуне» успели послужить немало известных в будущем людей: журналист Александр Станюкович, брат писателя Константина Станюковича, будущий начальник гидрографической экспедиции Балтийского моря Евгений Березин, путешественник и искусствовед Алексей Вышеславцев.

«Имеете время привести судно в порядок»

Последний, служивший на «Пластуне» врачом, был перед возвращением в Россию переведен на другой корабль, «Новик».

С его борта Вышеславцев наблюдал 18 августа 1860 года, как в начале шестого вечера «Пластун» взорвался. 75 членов экипажа погибли, спасти удалось чуть более 30.

Довольно быстро стало ясно, что на клипере взлетела на воздух крюйт-камера — помещение, в котором хранятся порох и боеприпасы. Но вот почему она взорвалась?

Доктор Вышеславцев вспоминал: «Моряки, возвращавшиеся домой, были в самом радостном настроении. Еще накануне с флагманского корвета был сделан сигнал: „Имеете время привести судно в порядок“, — и на всех судах эскадры прибирались: чистились, красились, мылись, скоблились, чтобы явиться домой в том нарядном, безукоризненном виде, каким вообще отличаются военные суда».

«Хозяин» крюйт-камеры

На «Пластуне» наводили порядок и в крюйт-камере, и процесс этот был весьма длительным и неприятным.

Отвечал за крюйт-камеру артиллерийский унтер-офицер Савельев, который, по словам сослуживцев, был человеком добродушным, но весьма ленивым и не слишком исполнительным.

На беспорядок в крюйт-камере не раз указывали проверяющие, но Савельев никак не мог его качественно устранить, за что и получал наказания.

Наказания на русском флоте были, в том числе, телесными, хотя к середине XIX века многие офицеры считали это пережитком прошлого.

Пока «Пластуном» командовал капитан-лейтенант Мацкевич, взыскания в отношении Савельева не отличались излишней жестокостью.

Два барона

Но в 1858 году во время стоянки в Гонолулу Мацкевичу было предписано вернуться в Петербург, а вместо него командиром «Пластуна» стал лейтенант барон Дистерло. Старшим офицером на клипер был назначен барон лейтенант Розенберг.

Оба они происходили из высокородных семей остзейских немцев и, как мягко утверждали в комиссии по расследованию взрыва, опираясь на показания выживших, следовали не только духу, но и букве правил.

Уцелевшие при взрыве члены экипажа признались — Дистерло и Розенберг не только приказывали пороть провинившихся, но и регулярно прибегали к зуботычинам.

Савельев стал любимым объектом для «воспитания» со стороны двух баронов. Следствие констатировало: «Савельев, кроме прямой своей обязанности, исполнял должность палубного и должен был смотреть за порядком в кубрике… Савельев был человек ленивый, беспечный и не совсем трезвый. Строгость же командира и старшего офицера нередко доходила до того, что, кроме телесных наказаний, ставили его на ванты, привязывали к бушприхту и били по лицу, так что редкий день мог пройти ему без обиды».

Ничего не мешало командиру снять Савельева с должности, заменив более подходящим человеком. Но, кажется, Дистерло и Розенберг уже просто не могли обходиться без унижений несчастного унтер-офицера.

В ожидании нового истязания

В тот самый момент, когда все остальные готовились к встрече с Родиной, завязший в уборке крюйт-камеры Савельев 18 августа получил приказ «по окончании явиться на ют». Там, на корме, проводились экзекуции над личным составом. То есть унтер-офицеру, вне зависимости от того, как он на сей раз справится с задачей, предстояло испытать очередную порцию истязаний.

Один из матросов, последним видевший Савельева, говорил, что он выглядел совершенно потерянным. А буквально через несколько минут после этого прогремел взрыв. Среди жертв которого оказались и несчастный унтер, и оба барона.

Доказать, что Савельев умышленно подорвал крюйт-камеру, было невозможно. Среди выживших матросов, к слову, бытовало мнение, что все могло произойти случайно. Просто унтер-офицер, погруженный в невеселые мысли о предстоящем новом истязании, мог допустить ошибку, которая стала роковой.

Правды испугались, дело замяли. И напрасно

Вывод по делу «Пластуна» был совершенно скандальным — выходит, на русском флоте царят порядки, чреватые самыми тяжелыми последствиями. В итоге взрыв назвали «несчастием по неосторожности», вызванным халатным содержанием артиллерийской части. В связи с гибелью всех возможных виновников дело объявили закрытым.

Когда спустя несколько десятилетий полыхнула революция, а матросы стали в ней ударным отрядом, много говорили о том, что причиной стали не самые демократичные порядки на флоте. А ведь если бы кто-то решился довести расследование взрыва «Пластуна» в 1860 году до логичных выводов и озвучить их публично, глядишь, и вся отечественная история могла пойти бы по несколько иному сценарию.

Источник: https://aif.ru/society/history/otchayanie-untera-saveleva-tayna-vzryva-russkogo-korablya-plastun